«Энтузиазм: Симфония Донбасса», 1930 год, киностудия «Украинфильм»
Афиша
Режиссёр и автор сценария: Дзига Вертов
Оператор: Борис Цейтлин
Звукооператор: Петр Штро
Композиторы: Николай Тимофеев, Дмитрий Шостакович
В 1930 году, когда страна вдохновенно потела над выполнением и перевыполнением первого пятилетнего плана, трудовой порыв народных масс был эмоционально подпитан появлением первого советского звукового документального фильма «Энтузиазм: Симфония Донбасса».
Тут просто необходимо сделать несколько оговорок. Это так принято в разных источниках называть ленту «первым советским звуковым фильмом». Но все куда сложнее. На самом деле, мы имеем пересекаемся с крутейшим экспериментом в области визуальных образов. Я бы вообще затруднился сказать, что это – хроника, постановка, сочетание всего этого вместе с нечеловеческими звуковыми эффектами. Словом, это совершенно уникальная форма кино. И тематика для неё была выбрана наша, донбасская.
Особый случай, короче говоря. Культовая, навороченная с точки зрения революционных творческих решений (того времени, понятно) кинолента. Замес из уникальных документальных кадров, игровых моментов, сюрреалистических образов, натуральных звуков шахт и митинговых страстей с музыкой, например, Дмитрия Шостаковича – все это заставляет смотреть фильм, не отрывая взгляд от экрана. Собственно, нам было бы достаточно даже и одного только факта, что мы имеем дело с незаурядной творческой работой, прославляющей тружеников Донбасса. Он был надеждой и фундаментом для расцвета всей юной и энергичной Страны Советов.
Создавал «Энтузиазм» и наяривал «Симфонию Донбасса» передовой, авангардистский коллектив во главе с режиссером Дзигой Вертовым. На самом деле его Давидом Кауфманом звали, но в историю кино он вошел и под плиту в Москве на Новодевичьем кладбище улегся именно под таким странным псевдонимом. Собственно, в 30-е годы минувшего века страна бурлила свежими идеями, новыми словами, внезапными явлениями, так что вычурным псевдонимом творческого человека пронять было сложно. А вот модерновыми технологиями, концептуальными финтами – очень даже. И тут надо отдать должное Вертову – в своем фильме о героических буднях Донбасса он смог поразить общественность в мировом масштабе.
Специалисты уверяют, что «Энтузиазм» чрезвычайно впечатлил даже такого привередливейшего знатока и классика кинопроцесса, как Чарли Чаплин. Якобы тот дал ленте восхищенную оценку.
Очень может быть. Верю, во всяком случае. Даже сейчас, когда смотришь эту психоделическую картину Дзиги Вертова, невольно шалеешь от напора образов и звуков. Могу представить, в каком состоянии покидали залы неизбалованные ярким шоу и здорово ранимые любители кино в 1930-е годы! Полагаю, не приходя в себя, неслись на работу с единственным желанием дать стране угля. Или металла. Или честное слово работать безостановочно. Или еще что-нибудь полезное.
Ловкие кинематографисты так смонтировали картинки и звук, что у зрителя не было ни единого шанса вырваться из-под гипнотического влияния ленты на протяжении всех 67 минут ее демонстрации. Кадры динамично мелькают, на смену какофонии прокатного цеха или забоя приходят марши, вдруг – бах! – как гвоздь в голову, лозунг: «Донбасс идет в наступление!» Как вариант: «Комсомольцы отправляются на донбасский фронт!» А то передовик, в себе невероятно уверенный, берет повышенные обязательства нарубить многие тонны угля сверх задания. И веришь: нарубит ведь, точно нарубит! Между прочим, все эти ударники, мелькнувшие в «Энтузиазме», не кто иные, как предтечи товарища Стаханова и его грандиозного движения.
Наверное, сегодня мы такие пропагандистско-агитаторские приемы сочли бы простыми и незамысловатыми. Так ведь с тех пор чуть не 90 лет уже минуло, многое изменилось и технологии развились до невероятных высот. А тогда, уверен, в пленке крылось сильнейшее идеологическое оружие.
Почитал некоторую литературу об этом фильме. Высоколобые критики рассуждают о фирменных приёмах и наработках Вертова. Он-де к своей ранней концепции «киноглаза», съемки как бы захваченных врасплох современников, в этом проекте прибавил еще и новинку – «радиоухо»… В начале картины, да и потом, по ходу дела, в кадре даже фигурирует девушка в наушниках для радиотелеграфа. Типа аллегорическая фигура, мол, мы вам и покажем, мы вам и расскажем.
В принципе, когда наскакиваешь на выражения типа «киноглаз» и «радиоухо», на ум моментально приходят работы русских авангардистов первой половины прошлого века и шестерни стихов Маяковского. Собственно, все они есть порождение одной эпохи, одних веяний. Так что вполне гармоничные ассоциации.
Коль уж речь зашла об эпохе… Знаете, Вертов смог очень реалистично передать ее атмосферу, жесткую и противоречивую. Режиссер не отказал себе в радости поглумиться над религией. Такой уж безбожный, богоборческий был социальный заказ. Сбрасывание крестов и замена их на куполах флагами и звездами, вынос икон и прочие святотатства показаны выпукло и с бесовским смакованием. Апофеоз процесса выглядит, как поруганный храм, превращенный в клуб рабочей молодежи, нелепый, как и любая церковь, используемая не по прямому назначению. Как следует потоптавшись по хоругвям, киношники перешли к более благородной тематике. Производственные сцены, где условия труда адские, механизация минимальная, а люди тому рады, вызывают сложную гамму чувств.
Фишка фильма
В «Энтузиазме» можно увидеть настоящего молодого коногона, его тягловую силу, вагонетки, и услышать подлинный свист этого легендарного теперь уже персонажа шахтного эпоса. Заводской гудок узнаваем, за столько десятилетий для донецкого уха он никак не изменился. Завораживает лихой и какой-то космический труд вальцовщика. Венчает же действие смена цехов и угольных пластов просторами нарождающихся колхозов и марширующими красноармейцами. Все верно, подход должен быть комплексный, государственный.
MARMAZOV.RU
