Пасха приближается, друзья… Прекрасный и добрый праздник, который со мной с самого детства. А все благодаря моей бабушке Екатерине Ивановне. Когда я еще крайне слабо понимал, точнее, вовсе не вникал в сакральную суть торжества, завораживало само таинство приготовления к нему. Волнения вокруг теста, чтобы оно подошло как следует, да было бы с пузырьками воздуха (что свидетельствовало об удачном замесе), хлопоты у печки (угольной, между прочим, с которой не забалуешь), магия покраски яиц – все это потрясало мое впечатлительное сознание. Самое же прекрасное, я мог сколько угодно долго находиться с бабушкой, слушать ее рассказы, и даже помогать по хозяйству. Что, естественно, автоматически повышало статус, дело меня как-то основательней, солидней. С моей точки зрения, разумеется.
Когда я стал студентом, бабушке уже было сложно вымешивать тесто, это, доложу вам, тот еще фитнесс. Но традицию рушить нельзя! Я при любых раскладах, в любую погоду добирался до поселка шахты 8-8-бис, что в Макеевке. С транспортом там всегда было туго. Приходилось чапать по грязище знакомых до мелочей улочек, только на опыте угадывая, где тут отсыпали тропинку жужелкой, чтобы не утонуть вовсе, принюхиваться к дыму отечества из печных труб, горькому, но знаете, приятному. Потом – месить! Самозабвенно, радостно и до полного изнеможения.
Забегая вперед, скажу, что вкуснее, чем у моей бабушки куличей ни у кого не было и быть не может, в принципе. Она всегда для меня являлась абсолютной чемпионкой мира по Пасхальной трапезе. Все потому что бабушка пекла чудесные эти хлебушки с любовью и нежностью к нам, детям ее и внукам. Мне же просто выпало счастье быть у нее подмастерьем.
Приступая к замесу в самый первый раз, я слегка опростоволосился. Обеими руками нырнул в бадью с тестом. Очень уж был ретив.
— Руслашечка, а как же ты месить будешь? – развеселилась бабушка, вытерла мне тряпочкой одну руку, чтобы я ей придерживал кадку, а уж второй орудовал с полной оттяжкой.
Потом бабушка много раз пересказывала этот случай. Думаю, моя несмышленость в таком простом житейском моменте, делала меня в ее глазах беззащитным ребенком, о котором надо заботиться. Что она тоже умела делать лучше всех на планете. Мне было вовсе и не обидно от такого ласкового подтрунивания, даже весело и беззаботно становилось на душе. Подумаешь, не знал, как тесто месить… Теперь вот знаю.
А покраска Пасхальных яиц? Что это, братцы мои, за ошеломительный творческий процесс! Правда, здесь мы с бабушкой всегда дежурно дискутировали. Мне казалось, что она совершенно без выдумки подходит к такому богатому на варианты занятию. Можно же набрать специальных красок, и тогда яйца получатся самых невероятных цветов. Яркие такие! Бабушкин аргумент, мол, возни с этим много, да химия все равно в пакетиках, и, потом, руки будут пачкаться, я только сейчас принял. Зато безоговорочно. Точно ведь, и химия, и красится… То ли дело чумазый, видавший виды почтенный чугунок, лениво побулькивающий бордово-коричневым отваром луковой шелухи! Самые красивые Пасхальные яйца получаются только лишь после такой исконной, насыщенной, натуральнейшей окраски. Да, иной раз чешуйка луковая прилипнет к скорлупе и яйцо получится пятнистым. И пусть себе. Чем худо? Особенно, после того, как пройдешься по всем лоткам тряпочкой с постным маслом, для блеска.
Идя навстречу моему творческому зуду, бабушка компромиссно разрешала эксперименты, в рамках разумного, понятно. Опыты с растительным орнаментом, рисованием воском и тому подобные причуды у меня как-то не задались. Интерес к ним пропал с завидной быстротой. Зато прямолинейный подход и моток синей изоленты оказались, как нельзя более кстати. Опоясав яйцо вдоль или поперек, а то и накрест изоляцией, совершив полагающиеся церемонии в луковом чугунке, а затем сняв ленту, можно было внести элемент здорового хаоса в приятную, сегодня-то я это тоже уже точно знаю, монотонность подготовительного периода.
Наваливающаяся после целого дня кухонной эквилибристики усталость, как правило, приходилась на момент, когда разнокалиберные куличи (интересные банки-формочки хранились десятилетиями!) покрывались сладкими куполами (чтобы взбить белую массу из белка и сахара деревянной ложкой, надо было еще как изрядно потрудиться), а в блюдах высились горки глянцевобоких, спелых и готовых к традиционному цоканью яиц. С этаким великолепием не стыдно и в церковь пойти.
Лично для меня собирание корзинки с яствами для освещения в храме обычно проходило в легкой дымке. Столько событий, эмоций, не говоря о том, что аромат-то витал умопомрачительный, конечно, умаешься эдак… А бабушка, казалось, и не уставала вовсе. Спала ли она вообще когда-нибудь – вот вопрос… Вышитое полотенце венчало программу подготовки и саму корзинку. Оставалось, разве что, засуетиться, не забыли ли соль и спички. Соль почему-то надо было взять с собой непременно. Думаю, это что-то из древнего язычества, но беззлобного, домашнего и уютного. Спички же – свечу зажечь, когда батюшка подойдет с кропилом. Все, теперь все готово.
Мы ходили в храм, как принято было говорить, «на Григорьевку». Не далеко и не близко, как раз хорошо, чтобы отряхнуть с себя лохмотья сна, прислушаться, доносится ли уже колокольный звон. В пути славно думалось о том, что вот точно так и многие поколения моих предков шли на Пасху в церкви всяких-разных деревень, станиц, шахтных и заводских поселков. Святили куличи, яйца, нехитрую снедь. На обратном пути чинно христосовались с соседями, садились за праздничный стол, славили Господа нашего, благодарили за доброту его безграничную…
А бабушка и сейчас со мной. Старенькая она, конечно, 88 лет, почти не ходит. Куличи не печет уже давно, но для меня все равно нет никого, кто смог бы с ней в этом тягаться. И не спорьте даже, обижусь.
Перед самым началом обстрелов Донецка я успел вывезти ее к родственникам в Крым. Причем, как в бок кто-то толкнул: «Что ты сидишь? Бабушку спасать надо!» За день собрались, погрузились в машину моего крестника, прорвались через Перекоп, где когда-то бабушкин отец был тяжело ранен, но выжил, потому и она есть на свете, а значит, и я… Вовремя спохватились, вскоре у нас началось… Но теперь я спокоен, насколько возможно, конечно. Бабушка в безопасном месте, где есть уход и родные люди. Это дорогого стоит.
Бабушка Катя — последняя из моих дедов-бабушек, кто и сегодня остается со мной. Пока так будет, я – внук, все тот же несуразный мальчишка, хоть и седой, и лысый, но всегда готовый учиться, подставлять всего себя под лучи доброты и мудрости моей бабушки. И первое поздравление со Светлым Праздником Пасхи будет адресовано ей. Я люблю тебя, бабушка!
***
Я написал этот текст 10 апреля 2015 года. Бабушки уже нет. Она ушла два года тому назад. На фото мы последний раз вместе, праздновали 90-летие бабушки Кати.
Впрочем, почему ушла-то? Глупость написал, простите. Бабушка все равно остается со мной. Все написанное выше — чистая правда. И, да, уже скоро Пасха, прекрасный и добрый праздник. Праздник победы жизни над смертью.
MARMAZOV.RU
