От автора. Удивительную судьбу, уникальную и во многом трагическую биографию, пример служения и жертвенности пришлось встретить мне в давние уже времена, ведя журналистские исследования. Протоирей Димитрий Поликарпов, священник на императорской яхте «Штандарт», а затем пастырь рабочих города Сталино – это ли не интересно? Мне повезло, что когда я заинтересовался этим незаурядным человеком, были относительно лояльные к подобной тематике перестроечные времена. В КГБ мне позволили ознакомиться с делом отца Димитрия, по линии этого ведомства он проходил в последние годы жизни, там же и завершил свой земной путь. 4 сентября сего года исполнится 80 лет со дня смерти любимца императора Николая II и сталинских рабочих. Когда-то я делал публикации об этом священнике для «Комсомольской правды» и «Донецких новостей». Со временем материал обрастал подробностями, но в основе его лежало дело из архива КГБ. Сегодня вашему вниманию предлагается наиболее полный вариант собранной информации.
Территория наша уникальная… Донбасс-то! Много в ней чего удивительного и из ряда вон выходящего имеется. Но в первую очередь, понятно, это незаурядные люди. Кого только судьба не заносила в наши края. Кто-то из замечательных персонажей истории здесь и вовсе родился, кто-то помер, кто-то просто жил и работал, создавал и воевал, или находился краткосрочно, проездом. И все они добавляли свой штришок к образу региона, создавали его неповторимый коллективный портрет. Сегодня наш рассказ о человеке, которого в Донбасс занес случай. По большому счету, трагический. Но след, оставленный здесь священником Димитрием Васильевичем Поликарповым, по меньшей мере, своеобразен и достоин внимания.
Талант из самарской глуши
Надо сказать, что начало жизни Димитрия Поликарпова не сулило ему ничего сколько-нибудь выдающегося и героического. На свет он появился в 1870 году в глуши Самарской губернии, в селе Ягодное. Отец героя нашего повествования был псаломщиком. Понятно, для своего отпрыска он желал благополучного будущего. Вершиной же надежд и упований был духовный сан. Естественно, о том, что деревенский паренек станет выслушивать исповеди императора Всероссийского и его семьи, допускать помазанников Божьих к причастию, венчать сильных мира сего, никому не могло подуматься даже в самых отчаянно смелых мечтах.
В 1889 году Димитрий поступил в Самарское духовное училище, где два года постигал соответствующие дисциплины. Зарекомендовал себя Поликарпов с самой лучшей стороны: умен, смекалист, прилежен. Так что по окончании курса наук его оставили в училище на посту надзирателя (были в ту пору в духовных учебных заведениях такие должности, что-то наподобие куратора). А через 2 года молодому батюшке выделили приход в селе Красные Дома, что все в той же Самарской губернии.
Впрочем, незаурядные способности священника Поликарпова были до такой степени очевидны, что ему было рекомендовано не довольствоваться почетной, но слишком уж скромной и незатейливой ролью сельского пастыря. И в 1896 году он поступил в Казанскую духовную академию. К слову, в это время учебное заведение возглавлял епископ Антоний (в миру — Алексей Храповицкий), крупный теолог, философ, будущий Митрополит Киевский. Позднее, в 20-е годы ХХ столетия, он стал главой Русской Синодальной Зарубежной церкви.
Ректор выделил Поликарпова из потока слушателей академии и дал ему отличные рекомендации. Отец Димитрий получил степень кандидата богословия, обнародовал свою научную работу «Предызображение Иисуса Христа в ветхозаветных пророчествах и прообразах по святоотеческому пониманию их». И в 1900 году оказался на яхте «Штандарт».
Царская жизнь
С одной стороны, пост судового священника для блестящего выпускника академии не ахти какой прыжок в духовной карьере. Но это только если не учитывать специфику судна. Небольшой корабль, приписываемый то к Балтийскому, то к Черноморскому флоту, был собственностью царской семьи. Более того, «Штандарт» являлся любимой яхтой Николая II. Наверное, не будет натяжки, если мы скажем, что на ней глава гигантской империи прятался от всевозможных проблем, которые прилагались к трону.
Последний русский царь не слишком любил править. Он тяготился короной и чувствовал себя уютно только, когда ему удавалось сбежать из дворца и остаться в окружении чад и домочадцев, скажем, на «Штандарте». В дневниках современников заметки, касающиеся пребывания на яхте, не оставляют сомнений, что Николай II, путешествуя на своем корабле, был самым счастливым человеком. Во время отдыха на яхту было запрещено подниматься министрам и чинам тайной полиции. Особо важные донесения, документы и прессу на «Штандарт» доставлял из Санкт-Петербурга курьерский катер. В море не было придворных подковерных игр, неразрешимых задач обустройства империи, зато были жена и дети, возможность общаться с Богом.
Царь был исключительно набожен. А где размышлять о высоком, как не на лоне природы, вдали от мирской суеты? Словом, роль корабельного священника во время путешествий августейшей семьи становилась исключительной по своей значимости и ответственности. По сути дела, когда Николай II и его семья оказывались на «Штандарте» (что случалось не так и редко), не было человека ближе к Романовым, чем корабельный батюшка.
В течение 6 лет батюшка Димитрий совершал православные обряды в судовой церкви и, надо заметить, пользовался благосклонностью Николая II. 6 декабря 1902 года царь, ввиду особого расположения, даровал священнику золотой крест, который до того момента украшал монарший рабочий кабинет. Можно ли было предположить, что чистосердечному дару именитого прихожанина суждено сыграть роковую роль в судьбе священнослужителя…
Свадьба сербской принцессы
В сентябре 1906 года отец Димитрий покинул императорскую яхту. Но при этом продолжил службу, скажем так, по той же линии: богословской, но с военно-морским уклоном. Он стал преподавателем Закона Божьего в Морском кадетском корпусе.
Впрочем, на этом общение с царской семьей для Димитрия Поликарпова не завершилось. Николай II тяжело сходился с людьми, но если уж к кому питал симпатию, того не забывал. В 1911 году бывший корабельный священник прибыл в церковь Зимнего дворца.
Понятно, что мирские ордена не являются целью или даже поводом для особой радости у духовенства. Но, тем не менее, они характеризуют отношение властей к священнослужителям. В 1913 году батюшку наградили «за усердную службу» орденом Святой Анны 3 степени. Через год ему было пожалован Аннинский крест, но уже 2 степени. В 1916 Поликарпов был награжден орденом Святого Владимира 4 степени.
Одна из светских наград, которыми был жалован отец Димитрий, стоит особняком. В 1912 году он получил ее из рук сербского короля Петра I Карагеоргиевича. Случилось так, что батюшка венчал брак князя Иоанна Константиновича Романова (сына великого князя, а кроме того, поэта и драматурга Константина Константиновича Романова, публиковавшегося под псевдонимом «К.Р.») и сербской принцессы Елены. Петр Карагеоргиевич был исключительно рад, что породнился с Домом Романовых, награды сыпались, как из рога изобилия. А уж совершившего обряд священника обойти стороной было решительно невозможно.
В Зимнем дворце отец Дмитрий прослужил вплоть до революционных событий 1917 года. Страна вступила в череду глобальных потрясений. А жизнь бывшего царского духовника стала кочевой и совсем неспокойной. Дмитрий Васильевич недолго преподавал в Высшем женском училище, но был отстранен от должности в июле 1918 года. К тому моменту Закон Божий перестал считаться учебной дисциплиной.
Мобилизация пастырей
Батюшка смиренно принимал удары судьбы. Он покинул Петербург и перебрался в Томскую губернию. Там-то на его и обратили внимание новые власти. Наступил момент, когда началась мобилизация священников. Скажем прямо, это не самый изученный и описанный в литературе фрагмент отечественной истории. Но факт остается фактом: атеистическая по своей сути Советская власть на каком-то этапе испытала острую нужду в служителях культа.
Основная масса населения еще не прониклась сознанием нового формата, попросту говоря, была достаточно религиозна. В ходе революции и гражданской войны число священников существенно уменьшилось. Но кому-то же надо было окормлять паству. Иначе — недалеко и до вспышек народного недовольства… В общем, Димитрия Поликарпова, по его собственным словам, «мобилизовали» на один из уральских заводов.
А с 1921 года начался донбасский, без сомнения, самый драматичный и судьбоносный период жизни бывшего царского исповедника. В наши края Димитрий Васильевич переехал исключительно для того, чтобы оказаться поближе к дочери Антонине. Та была замужем за горным инженером Владимиром Геронтьевым, трудившимся в Донбассе.
Можете себе представить, насколько сложно было священнику воспринимать преобразования, которые бушевали в стране. Тем более, Поликарпов питал самые теплые чувства к царской семье, которая была полностью уничтожена. Но ничего иного богослову не оставалось, как вести максимально неприметную жизнь приходского священника при местных заводах.
Икона графа Шереметева
В 1925 году Совет Сталинской Преображенской православной общины пригласил Димитрия Поликарпова к себе. Необычное и откровенно курьезное название общины пояснялось просто, Преображенский собор являлся главной церковью в Сталино (бывшей Юзовке, будущем Донецке).
Протоиерей Поликарпов стал настоятелем собора и быстро превратился в заметную в городе фигуру. До такой степени, что им пристально заинтересовался местный отдел ГПУ. Собственно, странно было бы рассчитывать, что человек, входивший в ближайшее окружение российского императора, сможет остаться в стороне от любознательности компетентных органов. Собственно говоря, батюшка не слишком-то скрывал свои мировоззренческие принципы. В каком-то смысле, даже провоцировал ГПУ.
Скажем, мог пожурить родителей, чьи дети, вместо церкви ходят по увеселительным первомайским мероприятиям. Чистая антисоветская агитация! Правда, изначально претензиям со стороны органов придавалась абсолютно не политическая, можно сказать, организационно-бытовая окраска.
Все выглядело так, как будто в мае 1926 года некоторые члены православной общины выразили недовольство священником. Не правильно-де тот созывает сходы, даже не всегда согласовывает их с гражданскими властями. Пастырю вменялось в вину, что у него есть любимчики среди прихожан, что приходская казна расходуется не должным образом… В протоколе сохранились строки, впрочем, крайне невнятные, о том, что священник Поликарпов как-то не по назначению использует «икону графа Шереметева». Что это значит? Наверное, уже не получится разобраться.
Это было только начало. Дело стало постепенно обрастать свидетельскими показания, где убийственных по тем временам ноток политического толка встречалось все больше. Оказалось, что настоятель храма упрямо называет всех «господами», протестует против обращения «товарищ». Больше того, он «до сих пор производит поминовение всех императоров Российских и Николая II».
Почти закрытое дело
И вот наступил час, когда пастырю пришлось отправиться на допрос к следователю. Знаете, какой первый вопрос был задан Поликарпову? Изумительный: «Приходилось ли присутствовать при исполнении смертных приговоров в Зимнем дворце и в Морском училище?» Ошарашенный священник, понятно, сообщил, что в жизни ничего подобного не видал.
Тогда беседа совершила крен в другое, но при этом не менее опасное русло близости отца Димитрия с семьей Романовых. Христианские убеждения не позволяли батюшке кривить душой, но инстинкт самосохранения подсказывал, что не стоит слишком уж вдаваться в подробности. Поликарпов обтекаемо рассказывал, что «приходилось бывать в храме для участия в службе в присутствии Романовых», что ходил на службу в Зимний, но никак не жил там. В Царском селе? Бывал, чаще всего на Пасху, когда император принимал духовенство и придворных.
Поликарпов особо подчеркивал, что ни в каких союзах не состоял и «всякое политическое участие священнослужителю не подходит». Характерно, что следователь не задавал вопросы о службе на «Штандарте». В принципе, он просто мог не знать, кто был хозяином яхты!
На всякий случай, отец Димитрий содержался под стражей, хотя у следствия появились сомнения в отношении его подрывной деятельности. Во всяком случае, Сталинский окружной прокурор, изучив документы, указал буквально следующее: «Поминовение б. князей и Николая Романова за упокой при совершении проскомидии, согласно показаний диаконов и самого Поликарпова, так как никто из верующих не слышит — только служитель культа при алтаре — контрреволюционным действием служить не может, поскольку не вызывает общего негодования масс, а является внутренним убеждением Поликарпова».
Кроме того, прокурор обнаружил ряд нестыковок в показаниях свидетелей, и предложил подсобрать факты «не только изобличающие, но и оправдывающие» и рассмотреть вопрос об отправке дела «на прекращение». В течение июля 1926 года собиралась дополнительная информация по делу Поликарпова, но в начале августа случилось непредвиденное…
Тяжкий крест
Порядка 400 жителей города Сталино собрались у отделения ГПУ и потребовали отпустить отца Димитрия. Были они возмущены и возбуждены, когда представители властей сообщили о невозможности подобного, толпа пошла на штурм.
В стекла полетели камни, люди стали рушить двери… Бойцы ГПУ были явно не готовы к отражению массированной атаки и предотвращению погрома в участке. Поступил приказ стрелять. Для начала в воздух. Эта мера возымела свое действие, пыла у прихожан поубавилось, самые активные участники беспорядков были задержаны. Окончательно спокойствие в городе восстановил прибывший на подмогу кавалерийский эскадрон окружной милиции.
Волнения в Сталино дали возможность сформулировать отношение властей к священнику: «Поликарпов Д.В. является элементом социально опасным». Попытки церковно-приходской общины и дочки священника взять батюшку на поруки не увенчались успехом. К тому же, из РСФСР поступили оперативные данные о службе Димитрия Васильевича на «Штандарте». Причем особый акцент делался на том, что император Николай II лично презентовал Поликарпову тот самый золотой крест из своего кабинета. А вот это уже было серьезно…
Справедливости ради скажем, что со священником обошлись мягче, чем можно было ожидать. Тюремного заключения ему удалось избежать, но к Поликарпову была применена такая мера наказания, как «административное выселение из пределов УССР на 3 года». Возникал вопрос, куда именно отправить батюшку. Сохранился медицинский акт, где давалась оценка состоянию здоровья Димитрия Васильевича на октябрь 1926 года (заметим, что под стражей он находился уже полгода): «Наклонность к плачу. Ослабление памяти. Повышенная впечатлительность. Раздражительность. Одышка». Плюс целый букет болячек сердечно-сосудистой системы. На основании этого было сделано заключение: «Пребывание на крайнем севере по состоянию здоровья противопоказано». И отправили его транзитом через московскую Бутырку в Казахстан.
В принципе, можно сказать, что на этом этапе отцу Димитрию еще повезло. С поправкой на реалии того сурового времени, понятно. До 1929 года он находился в городе Турт-Куль. После истечения срока наказания избрал местом своего проживания Новгород.
Однако в 1937 году бывшим царским священником снова заинтересовались. Он и так был сомнительным с классовой точки зрения типажом, иными словами — «опасным элементом» — так еще вспомнился мятеж в Сталино, ссылка в Казахстан… Поликарпов был арестован в городе Осташков 24 июля 1937 года. 31 августа «тройка» по Калининской области утвердила приговор. Через 4 дня священник был расстрелян. Ему было 67 лет. В 1956 Дмитрия Васильевича реабилитировали посмертно…
Справка
Преображенская церковь, где служил священник Димитрий Поликарпов, была построена в Юзовке в 1886 году на пожертвования рабочих местного завода, купцов и помещиков. Всего было затрачено 32000 рублей. В 1922 году, во время кампании по борьбе с голодом, из церкви изъяли серебряные иконы, лампады, кадила и другие ценности общим весом 1 пуд 28 фунтов 46 золотников — чуть больше 28 кг. В 1930 году с церкви сняли колокол. В 1931 храм был взорван. Подрывник получил благодарность за технически грамотно выполненную работу — 80% стройматериала были годными для дальнейшего использования.
Любопытная цитата
Американский писатель Роберт Мэсс, автор исторического труда «Николай и Александра», писал: «Где бы ни швартовался «Штандарт» — на Балтике или у крымских скал, — он был образцом морской элегантности. Размером с небольшой крейсер, оснащенный паровой машиной, работавшей на угле, он тем не менее был спроектирован как парусное судно… Над палубой возвышались три стройные, покрытые лаком мачты и две белые дымовые трубы. Над надраенными палубами были натянуты белые парусиновые тенты, затеняющие от солнца плетеные столы и стулья. Под верхней палубой располагались гостиные, салоны, кают-компании, обшитые красным деревом, с паркетным полом, хрустальными люстрами, канделябрами, бархатными портьерами. Помещения, предназначенные для царской семьи, были задрапированы ситцем. Помимо судовой церкви и просторных кают для императорской свиты на яхте имелись помещения для офицеров, механиков, котельных машинистов, палубной команды, буфетчиков, лакеев, горничных и целого взвода моряков гвардейского экипажа. Кроме того, на нижних палубах нашлось достаточно места для размещения духового оркестра и балалаечников».
