Донецк: Друзья милые, а гады ползучие

Две мои предыдущие авторские колонки были исполнены в стиле нарезки — набора коротких фактов и наблюдений из жизни нынешнего Донецка. И, знаете, пока я думаю оставить эту форму для описания событий у меня дома. Потому что она наиболее точно соответствует положению дел. Нет целостной картинки, она развалилась на фрагменты и осколки. Многие из них закопчены пожарищами и залиты кровью.

• В Донбассе всегда старались планировать все наперед. Такой уж системный край, основательный. Теперь иначе. Планы, если и делаются, то исключительно на самое короткое время. Нет смысла в долгосрочных прикидках, все может измениться в течение минуты. Правда, перспектива, которая долгое время находилась в тумане, сегодня предельно ясна – выжить. А там будет видно.
• Ночь со 2 на 3 февраля 2017 года выдалась горячая. Так украинские евроинтеграторы не молотили по городу давненько. В обиход вернулись тревожные чемоданчики, а ночевка в подвале снова актуальный вариант времяпрепровождения.
• За годы войны постоянная стрельба на окраинах столицы ДНР стала как бы даже привычной. Есть кварталы, где уцелевший дом – это нечто достойное удивления. Но теперь снаряды ложатся все ближе и ближе к центру. Скажем, от Шахтерской площади и Мотеля (эти названия теперь получили известность далеко за пределами Донецка) до самой центровой точки — площади Ленина — пара-тройка километров. В безопасности себя не ощущает ни один дончанин. Осознание того, что от идиотов с той стороны линии фронта можно запросто ждать чего угодно, и они это неоднократно доказали, спокойствия тоже не добавляет.
• Попавшая под осколочный ливень карета «скорой помощи», где пострадали и доктор, и пациент – это просто какой-то символ текущего момента. Согласитесь, есть тут сгусток символизма. Одному человеку плохо, второй пытается его спасти, но оба попадают под раздачу бестрепетной недоброй силы.
• Я не люблю, когда трансформируются какие-то здания или просто заметные в городе места, связанные с моими детскими воспоминаниями. Скажем, было кафе, куда мама приводила меня есть мороженое с эклерами, а вместо него сделали шалман с бродягами-девицами. Имеется в таком элемент надругательства над светлыми чувствами. Среди объектов, пострадавших от обстрела Мотеля, есть и здание небольшого магазина. От него мало что осталось, фундамент разве. В последнее время в нем продавали спецодежду, камуфляж, экипировку. А я его помню неказистым продуктовым магазином поселкового значения. Он находился на маршруте, которым мы в старшем школьном возрасте двигались в учебно-производственный комбинат, осваивать профессии, которые нам никогда не понадобились. Я, допустим, токарь какого-то разряда даже. В магазин мы вваливались, раздражая вечно нервных и неудовлетворенных жизнью продавщиц, галдящей толпой, чтобы выпить лимонаду. Ну, теперь-то от этого места осталось одно воспоминание, и это не фигура речи, а сущая правда.
• Большое впечатление произвел сюжет по какому-то из каналов. Взрывной волной легковушку с мужиком отбросило кто его знает куда, кузов изуродован самым причудливым образом. Если взять банку из-под «пепси» и сплясать на ней джигу, примерно такой будет результат. А хозяин машины отделался незначительными травмами. В смысле, в крови, понятно, весь, но кости и органы целы. Стоит и ошалело орет в телефон жене: «Как же мне повезло, как повезло!» Да, везение и невезение – интересные категории. Всегда надо понимать, с чем сравниваешь.
• О пользе американского кино. Представьте себе, таковая есть. Каждый дончанин теперь точно знает, каким интернациональным жестом следует поприветствовать эскорт белых джипов ОБСЕ, чтобы было доходчиво. Так что по городу слепые наблюдатели перемещаются, считай, вдоль сплошного частокола из пальцев. Собачья, кстати, работенка у этих ОБСЕ-шников, сколько проклятий на свою душу принимают – страшно даже.
• В Донецке сейчас особо популярно фото, облетевшее благодаря Интернету всю планету, где наблюдатели ОБСЕ стоят рядом с уютно расположившимися среди многоэтажек многострадальной Авдеевки украинских танков. Эффектней этого оказалось только бесстыжее заявление киевского Минобороны, что танков там нет. Плюй в глаза, скажут – божья роса.
• После того как «укурки» (пожалуй, это самое распространенное уничижительное название для противника, генерированное донецкой общественностью) попали в фильтрационную станцию, и весь город остался без воды, а некоторые районы и сейчас испытывают некоторые сложности с этим вопросом, выйти из дому, не сделав изрядный запас благословенной влаги считается верхом легкомыслия. Хуже только если документы и деньги не находятся всегда и везде с тобой.
• Позвонили с одного из российских каналов, поинтересовались моим экспертным мнением, может ли украинская сторона двинуть на Донецк танки? Я ответил, что хунта чего-то последнее время распоясалась и перестала докладывать мне о своих планах. Но, зная с какими нравственными уродами мы имеем дело, исключить такое я, разумеется, не могу. «Тогда скажите, — не унимался голос телевизионного почемучки в трубке телефона, — Что будет, если они ворвутся в город?» Я ответил: «Ничего не случится, потому что, никуда они не ворвутся». Не отросла у них врывалка…
• 2 февраля в Донецком драмтеатре давали «Не все коту масленица» Островского. 3 февраля – «Милый друг» по Мопассану. Оба спектакля премьерные. 3-его же числа в филармонии вечер джазовой музыки с романтическим названием «А снег идет…». Это хорошо. Снег – это вам не «Град», пусть себе идет.
• Знак «Перечеркнутый пистолет», в смысле, с оружием не входить на шикарном театральном входе, конечно, впечатляет даже в привычном ко всему Донецке. Так и представляешь дальше надпись: «Не стреляйте в пианиста, он играет как умеет». Впрочем, таблички или просто листики с настоятельно просьбой не входить с оружием (как вариант, бывает еще и «с большими сумками») – непременный атрибут многих присутственных мест.
• Так вышло, что в последние дни я часто общался с донецкими кардиологами. Работы у них, понятно, хватает. Причем, констатируют, что сплошь и рядом встречаются случаи, когда ничего не предвещает беды, но вдруг внезапно у пациента инфаркт. Что показательно, это касается и совсем еще молодых людей. Постоянный стресс делает свое черное дело. Вот еще одна сторона войны, жертвы которой никогда не будут подсчитаны.
• Раньше для мня со словом «ползучие» могло стоять только слово «гады». Устойчивая конструкция такая. Теперь добавилось еще и «ползучее наступление» — ноу-хау украинских военных фантазеров. Небось уже чеканят медали «За ползучую зимнюю кампанию». Или почетные знаки «Отличник ползучих войск». Гады ползучие, короче говоря. Ничего в этой конструкции по сути ее глубинной не поменялось.
• Есть целая, да еще и большая категория дончан, скажем, я таких знаю достаточно, которые регулярно заходят на украинские новостные сайты, чтобы поржать и поглумиться над скудоумием бывших соседей по стране, точнее, работников их агитпропа. Хитом последних дней стали вариации на тему изгнания болельщиками испанского клуба «Райо Вальекано» нацистского приспешника Романа Зозули. Чего только по этому поводу ни выдумано уже на Украине. И «гибридная рука Москвы дотянулась до Испании», и «сторонники российских террористов ломают Зозуле карьеру», и… Еще много чего, не перечислить все. Какую карьеру? Когда этот тонкий ценитель карательных батальонов в последний раз в футбол играл? Но самое замечательное, что отказ от паскудной привычки зиговать на Украине теперь воспринимается как отклонение от нормы. Трудно им будет отвыкать от жизни наизнанку.

MARMAZOV.RU

Материал опубликован Федеральным Агентством Новостей 4 февраля 2017 года