«Донецкие шахтёры», 1950 год, киностудия имени Горького
Афиша
Режиссер: Леонид Луков
Сценаристы: Владимир Алексеев, Борис Горбатов
Оператор: Михаил Кириллов
Композитор: Тихон Хренников
Актеры: Михаил Геловани, Алексей Грибов, Виктор Хохряков, Сергей Лукьянов, Василий Меркурьев, Борис Чирков, Анастасия Зуева, Виталий Доронин, Анатолий Игнатьев, Клара Лучко, Владимир Дружников, Лидия Смирнова, Олег Жаков, Андрей Петров, Пётр Алейников, Иван Пельтцер, Алексей Алексеев
Что за кино-то?
Наблюдая, пусть и поверхностно, биографию уроженца Мариуполя и большого советского режиссера Леонида Лукова, как-то четче понимаешь, что за нестабильная штука творческий успех. И вообще, в глобальном понимании, а уж в непростые 40–50-е годы прошлого века – подавно.
За первую часть «Большой жизни» (1939) Луков был осыпан милостями. За вторую серию (1946) получил по шеям так, что удивительно, как сердчишко выдержало. Всыпал режиссеру лично товарищ Сталин, а это высокий статус порки. Ленту, чтобы не раздражать вождя, выпустили на экраны только через 5 лет после его смерти. А все-таки пережившему взбучку Лукову пришлось потеть и с хрустом жевать валидол, подлечивая собственную политическую близорукость и трудясь над ошибками. Не на лесоповале, как подумала бы либерально настроенная публика, а на киностудии имени Горького, без отрыва от производства.
Продуктом режиссерского озарения, после тактичных указаний из Кремля и переосмысления послевоенной роли Донбасса в жизни советской страны, стал фильм «Донецкие шахтеры» (1950). Луков, по всему видать, был человеком скрупулезным. Если смотреть фильм, предварительно изучив постановление ЦК по поводу второй серии «Большой жизни», то ощущение такое: режиссер выписал замечания и, исправляя ошибки, отмечал соответствующий пункт галочкой. Сказано, что Донбасс нелеп без механизации – на тебе, в центре событий – внедрение в производство угольного комбайна. Раскритикован сценарный ход, когда управляющим шахтой вместо инженера становится пусть и знатный, но простой работяга, – наблюдайте обратную ситуацию: начальник (выросший из простых) настаивает на своем уходе, мол, недотягивает до современных требований, и передает бразды квалифицированному специалисту. Слабо видна руководящая и направляющая роль партии? Благоволите наблюдать в кадре и товарища Сталина в исполнении канонического Михаила Геловани, и знаковых представителей советского руководства, которые днем и ночью переживают за судьбы Донбасса.
Но и народный, исконный дух не выветрился из фильма. Скажем, когда тема технического перевооружения шахт обсуждается на самом высшем уровне, представитель угольщиков говорит: в рабочих-де поселках уже и в частушках о комбайнах поют. Иосиф Виссарионович усмехается в самые узнаваемые усы планеты, типа, говоришь, поют? Ага… Значит, будет толк из этой затеи! И тут же демонстрирует широту мышления, только вождям и свойственную. Заводит речь о полутысяче комбайнов, и это только для начала. А товарищи на местах рассуждали, что, возможно, надо попробовать в деле десяток машин, ну, если уж замахнуться совсем, то полста… Генералиссимус считает, что стартовая цифра – 500, а дальше… Дух захватывает от перспективы, короче говоря.
Погорев на «Большой жизни – 2», Луков решил не рисковать. Включил в ряды творческого коллектива мастодонтов текущего момента. К ваянию сценария привлекли главного писателя Донбасса – Бориса Горбатова. Всенародно любимые Василий Меркурьев и Борис Чирков добавили солидности актерскому составу, а юная Клара Лучко оттеняла дядек советского кинематографа девичьей хрупкостью. Но специальной, такой пролетарской хрупкостью, которую ломом не перешибешь. Замечу, что показательное «шо» Чиркова и Лучко оцениваю, как аутентичное, донецкое.
Появление в кадре удалого Петра Алейникова и трогательного деда Ивана Пельтцера порой вызывает сомнение, а уж не продолжение ли это «Большой жизни»? Нет, тут отдельное кино. Просто общая тематика рождает соответствующие случаю типажи.
Отдельное дело – песни. Товарищи из ЦК журили Леонида Лукова за трактирный характер музыкального сопровождения «Большой жизни – 2». Прямой намек на композицию о «молодом коногоне» (к слову, в том или ином виде «Коногон» звучит в обеих сериях «БЖ», в «Донецких шахтерах» и даже в «Зеркале для героя», потому что коренная, горняцкая музыка, фольклор даже). Режиссер бросил на прорыв Тихона Хренникова, талантливого, хотя и помпезного, в духе времени, композитора. Тот снабдил фильм великолепным «Маршем шахтеров», который из дончан мало кто не слыхивал. Да, это не прозрачная песня «Спят курганы темные», которую можно и на параде грянуть, и задушевно затянуть на кухне за рюмкой по случаю, скажем, Дня шахтера. У Хренникова и Долматовского звенит стальная радость труда и сияет антрацитом непростое горняцкое счастье. Марш могуч и великолепен!
Важный момент. Большинству из сегодняшних жителей Донбасса, кроме самых старших и памятливых, первый куплет этого произведения знаком в следующей трактовке:
Славься, шахтеров племя!
Славься, шахтерский труд!
Мы обгоняем время
В царстве угля и руд.
А изначально-то было так:
Славься, шахтеров племя!
Славься, шахтерский круг!
Мы обгоняем время.
Сталин наш лучший друг.
Это следы попыток рихтовать историю… Неблагодарное, доложу вам, занятие, насквозь прогарное.
Фишка фильма
В титры не попали по малолетству и незначительности эпизодических ролей будущие всесоюзные знаменитости – Михаил Пуговкин (там его шевелюра мелькает) и Евгений Моргунов (этому юноше даже несколько слов позволили сказать).
MARMAZOV.RU