Альпинист из Донецка принял участие в самом экстремальном приключение, которое, когда-либо придумывали на земле.
В июле этого года (материал опубликован в августе 2004 года – прим.авт.), в горах Пакистана была вписана абсолютно новая страница в историю экстрима. Группа альпинистов поднялась на вершину Амин-Бракк. Высота – 5850 метров. Участников проекта более всего интересовала вертикальная стена 1300 метров. Перемещаясь по ней, они прожили в самом натуральном смысле в подвешенном состояние 12 дней. После того, как была достигнута вершина, один из участников экспедиции прыгнул вниз с парашютом и уже через 36 секунд был в базовом лагере. Его товарищи еще почти двое суток спускались вниз. Все это безумие носило название «Русский экстремальный проект». В группу входили московские альпинисты и один представитель Украины, житель Донецка Сергей Ковалев. По возвращению на родину, донецкий экстремал рассказал корреспондентам «Комсомолки» о деталях этого восхождения.
— Сергей, давайте сразу внесем ясность, в чем уникальность данного проекта?
— По сути дела, речь идет о разновидности бейс-климбинга. Это вид парашютного спорта, где прыжок совершается не с самолета, а с антенн, высотных зданий, башен. Вертикальных стен, подобных Амин-Бракку в мире – 1-2, не более. Находятся они в труднодоступных местах. И попасть на вершину, кроме как совершив альпинистское восхождение, другого вариант нет. То есть, высота падения такая же, как стена подъема. К тому же, не было известно, как поведет себя костюм-крыло, в котором совершался прыжок, в условиях разреженного воздуха. В общем, уверяю вас, ничего подобного и более экстремального на земле никто не предпринимал. Не может быть ничего сложнее. Разве, если вся команда прыгнет…
— Сколько человек участвовало в восхождение?
— 3 альпиниста, 1 бейсер, 1 высотный кинооператор с российского канала «НТВ».
— Прыгали вы?
— Нет, к сожалению, моей парашютной квалификации не хватило для прыжка такой сложности. Это сделал Заслуженный мастер спорта, 3-кратный чемпион мира по парашютному спорту Валерий Розов. На его счету тысячи прыжков. Таких мастеров в мире, возможно, 2-3 человека. Зрелище было ни с чем не сравнимое. Дело в том, что это снизу стена выглядит совершенно ровной. На ней есть выступы, и вот один такой карниз существенно осложнял ситуацию. Во всяком случае, камни, которые мы бросали с точки отрыва, бились об него. Значит, если человек просто прыгнет – он обречен. Розов
смог облететь карниз! Была идея, что по ходу восхождения, будут совершаться прыжки с разных высот. Потом от нее отказались. Но и там получилось хорошо.
— Сколько времени ушло на осуществление проекта?
— Все заняло 45 дней. 28 дней пробыли в базовом лагере, 11 дней провешивали веревки для подъема, 12 дней жили в полном отрыве от земли. Это восхождение высшей категории сложности, а прыжок придал ему особое очарование.
— Экспедиция московская, как вы в ней оказались?
— Пригласили. Устраивала моя спортивная квалификация, к тому же, я уже бывал в Пакистане, знаком с тамошними условиями.
— Вы довольно долго пробыли в базовом лагере.
— Это из-за непогоды. Первую неделю мы вообще не видели гору, снег валил. Совсем получалась безнадега. Нужно было что-то делать, как-то менять ситуацию, и мы решили зарезать козу.
— О, это правильно. Кто же еще виноват в непогоде?
— Во всяком случае, какое-то действие. С нами были местные повара, они поколдовали, приготовили козу, мы ее съели.
— Помогло?
— Стало веселее. Но погода не наладилась. Тогда я решил пойти ва-банк, предпринять что-то совсем уж радикальное – и сбрил бороду. Что вы думаете? Началось движение, небо прояснилось, увидели гору, стали разрабатывать маршрут.
— Вы сказали, повара местные были. Представляю себе их стряпню.
— Да, пакистанская кухня очень своеобразная, острая, со множеством специй. Но если за поварами присматривать, можно их научить даже борщ варить. Мне, во всяком случае, это удалось. Но непременное условие – стоять над душой. Иначе следующий раз варево будет только цветом напоминать борщ. Потом окажется, что все продукты просто свалены в котел. Короче, ужас будет, а не борщ. У этих парней свое видение. Вообще, мне даже приходила в голову идея сделать на ТВ передачу «Украинская кухня у народов мира».
— И какие бы блюда были туда включены, кроме борща по-пакистански?
— Допустим, в Непале ел котлету по-киевски. Пришлось даже настоять, чтобы они внесли правку в меню и писали «а ля Киев» с большой «К». Сообщил им, что это название моей столицы и надо бы к ней уважительно относиться. Извинились и исправили. Еще сплошь и рядом присутствует салат «Оливье», который у них называется «русским салатом». Ингредиенты в разных странах могут быть самые неожиданные, вплоть до бананов.
— Но, когда вы 12 дней жили в подвесной палатке, полагаю, было не до разносолов. Как вы вообще питались?
— Жизнь в подвесной палатке практически ничем не отличается от жизни в палатке на земле. Комфорт тот же. Только надо привыкнуть к мысли, что под тобой ничего нет – километр свободного пространства. И, разумеется, все эти 12 дней ни одного шага никто не делал без страховочного карабина. Когда Валера Розов отстегнулся и полетел вниз, испытали даже некий шок. Не от того, что летит, от того, что он же без страховки. Что касается готовки, то у нас были газовые кухоньки, которые висели внутри палаток. Брали с собой сухую пищу, чтобы только воды добавить и разогреть – каши всякие. Собственно, на 4 день уже не различаешь вкус – где каша, где курица. Просто поглощаешь нужное количество калорий.
— Пожалуй, воды с собой надо тащить не мало?
— У нас было 500 кг груза. Из них 200 кг – воды. На стене ее взять негде. Даже, если тает снег, она стекает по камням, не соберешь. А организм быстро обезвоживается, без влаги нельзя.
— У пищеварительного процесса есть логичная завершающая его стадия. Честно говоря, не получается представить, как вы справлялись с этим деликатным моментом…
— О! Это отдельное приключение! Жаль, никто этого не заснял. Пристраиваешься на уголке, в это время сосед по палатке смещается в противоположную ее часть, чтобы создать противовес. Сидишь, делаешь свое дело… Ощущения, конечно, очень своеобразные.
— Предполагаю, что на стене не особенно есть время на развлечения. Но все же, есть же там какое-то время отдыха. Чем вы себя занимали?
— Главный номер программы – чтение вслух. По очереди читали Булгакова. Книга «Мастер и Маргарита» воспринимается на ура. Высунешься наполовину из палатки – закат в горах, Булгаков, добрый глоток виски. Что еще надо? Ну, можно Булгакова заменить «Плейбоем» или «Пентхаузом».
— Почему именно виски?
— Лучше, конечно, коньяк. Он сосудорасширяющий, для гор то что надо. Но как-то на этот раз взяли виски. В принципе, Пакистан страна мусульманская, спиртное не очень-то ввезешь. Мы под видом воды привезли с собой спирта… Причем, не смогли устоять перед обаянием минеральной воды «Малютка» со слоганом «Глоток с первых шагов». Туда спирт и залили. Но в горах он не идет. Взяли 2 бутылки, так одну привезли обратно. Собственно, мы же туда не пить поехали. Глоток виски нужен для снятия напряжения.
— А «Плейбой»? Он же наоборот создает напряжение. Духоподъемное такое издание.
— Его духоподъемности хватает только на то, чтобы потом энергично провешивать веревки по стене.
— Вы много дней живете, по сути дела, в замкнутом коллективе. Это же совместимость нужна не хуже, чем у космонавтов?
— С этих проблем нет. Альпинистом высокого уровня могут стать только коммуникабельные люди. Если у человека нет соответствующих качеств, он ничего и не достигнет. Значит, в подобной экспедиции его не встретишь. В горах и шутки мягче, чтобы лишний раз никого не раздражать.
— Мы довольно буднично рассуждаем о вашей жизни на стене, как ели, как спали. Но ведь это же все очень опасно! Зачем вам это нужно?
— Расхожее заблуждение. Из разряда, что «лучше гор могут быть только горы». Лучше гор может быть все что угодно – пустыня, море. Просто мне нравятся горы. В большей безопасности, чем на большой горе, я себя нигде не чувствую. В городе гораздо сильнее ощущение агрессии. А порог опасности у людей ниже, поэтому гибнут в автомобильных катастрофах и прочих ситуациях, совершенно не экстремальных. В горах чувство опасности лично у меня обострено. Наверное, поэтому я так долго хожу в горы. Когда-то это все кончится, но пока — все слава Богу!
— Все-так, люди спускаются с гор немножко не в себе.
— Потому что там такой кайф прет! Это совершенной другой мир. Там иные краски, цвета, которых в природе вроде бы и не существует. Время течет иначе. Можешь шнурок завязать – глядь! – час прошел. А можешь что-то долго делать, а окажется – прошло несколько минут. А глядеть на самого себя сверху – это вообще нормальное состояние и не надо для этого йогой заниматься.
— Альпинизм – это ваша работа?
— Да. Собственно, я больше ничего делать и не умею.
— Значит, участие в экспедиции на Амин-Бракк, это заработок такой?
— Нет, в этом случае мне самому было безумно интересно поучаствовать. Разработчики проекта, конечно, взяли все расходы на себя. Но денег нам никто не платил.
Руслан Мармазов
Материал опубликован в газете «Комсомольская правда» в августе 2004 года