Если представить себе длинную и богатую на события историю Дикого поля, то выглядит она, иносказательно, конечно, примерно так. Из века в век по степи безостановочно несется конь, на котором меняются наездники. Скифов сменяют сарматы, потом появляются аланы, гунны, хазары, печенеги, половцы, монголы и так далее.
Разные народы, пестрые культуры со своими стратегическими и сиюминутными задачами, идеями могучими, а иногда и странными, прокатились через Дикое поле, оставив на нем свои следы и унеся с собой почерпнутые и отшлифованные здесь навыки, мировоззренческие конструкции.
А венчает всю эту многовековую историю раскинувшейся на Юге России громадной территории русский казак. Это он сумел оседлать вечного коня Дикого поля, загнал его в стойло, заставил пахать тучные черноземы, служить державе.
В выставочном комплексе Государственного исторического музея рядом с Красной площадью Москвы до сентября этого года ждет ценителей старины выставка «Дикое поле. В вечном движении». Впрочем, устроители необычной экспозиции не стали ограничивать себя четкими географическими рамками и временными границами. Они предложили публике взглянуть на Дикое поле как на метафизический образ, некую метафору.
«Задача огромна, как евразийская степь», – так обозначил масштабы творческого вызова, поставленного перед собой организаторами, генеральный директор Исторического музея Алексей Лыткин.
Гигантский мир кочевников, их взаимодействие с оседлыми народами, обоюдное проникновение и ментальное обогащение – вот о чем толкуют собранные воедино и расставленные в строго определенном, подчиненном четкому философскому замыслу порядке экспонаты. Устроители экспозиции не стали скрывать, что им хотелось бы, чтобы посетители после знакомства с уникальным собранием ощутили в себе капельку кочевой крови. В принципе, многим это будет сделать совсем не трудно.
Один из участников проекта сказал, что так вдохновился, работая над выставкой, что сделал себе анализ ДНК. И обнаружил, что «кровь кочевника» в его случае не фигура речи, а биологический показатель.
Экспонатов относительно немного, посетители вряд ли выбьются из сил, рассматривая их. Но подобраны они до того точно, что не понять, что Дикое поле – исторический феномен, просто невозможно. И очень лестно осознавать, что из всех народов, проживавших здесь в разное время, лад этим непростым во всех отношениях землям смогли дать только русские.
И в XVIII веке Дикое поле конвертировалось в Новороссию – важнейшую составляющую Российской империи. Территория, которая долгие времена была источником постоянной опасности для Руси, стала немаловажной частью ее экономического и военного могущества.
Были поставлены на службу Отечеству и две великие вертикали бывшего Дикого поля – реки Днепр и Дон, а что они напрямую связаны с историей казачества, запорожского и донского, разумеется, не случайно.
Дикое поле было тем «плавильным котлом» народов, в котором сформировалось и казачество тоже, а Новороссия стала наковальней, на которой лихая, мощная, но часто деструктивная казачья вольница была перекована в оплот России.
К слову сказать, сегодня термин «Новороссия» снова вернулся в политический, да и просто повседневный оборот. Это ведь те самые территории, которые тяжело, с боями возвращаются в границы России. А участвуют в собирании отнюдь не новых, а наоборот, старинных русских земель снова-таки казаки. Не только они, понятно. Но они – среди первых. Это к вопросу об актуальности истории Дикого поля и его производных.
Чтобы добиться желаемого эффекта, с хирургической точностью собраны экспонаты из Третьяковки, Музея им. Пушкина, Кунсткамеры, Музея Востока. Традиционные казачьи территории представлены Азовским историко-археологическим и палеонтологическим музеем-заповедником и Ростовским областным музеем краеведения.
Из последнего привезены впечатляющие золотые изделия, найденные в древних курганах, а также уникальная в своем роде одежда казака-некрасовца.
Некрасовцы – это вообще удивительное явление в истории казачества. Такие себе скитальцы в пространстве и времени. Ушли с Дона после поражения восстания Кондратия Булавина, мыкали горе на чужбине, пока не вернулись в Россию – кто в XIX веке, а кто и в ХХ даже.
Есть в экспозиции две роскошные книги по истории запорожских казаков.
Одна принадлежит перу князя Семена Мышецкого – «История о казаках запорожских». Автор инженер-подпоручик Мышецкий находился с 1736 по 1740 год в Запорожской Сечи для произведения там крепостных работ. Недурно знал жизнь запорожских казаков. Рукопись 1740 года, список середины XVIII века, переплет – XIX век.
Вторая – сборник документов, которые зачитывались в 1659 году при избрании гетманом Запорожского войска Юрия Хмельницкого (сына Богдана Хмельницкого), присяга запорожцев царю Алексею Михайловичу. Книга отпечатана в 1660 годы в типографии Киево-Печерской лавры.
А рядом с почтенными раритетами – передовые технологии. На выставке можно побывать в виртуальной юрте кочевника, например. Или при помощи модных сейчас нейросетей примерить на себя образ обитателя Дикого поля. Прикольно, вообще-то. И познавательно.
Руслан Мармазов
Материал опубликован порталом «Российское казачество» 9 апреля 2024 года
