Из брянских лесов в шахты Донбасса: казачий род, давший стране угля и еще много другой пользы

Казачья родословная начинается с легенд. Может быть и не всегда безукоризненно достоверных, зато бережно хранимых и передаваемых из поколения в поколение. К тому же, если внимательно подойти к таким преданиям и попытаться проверить их на подлинность – непременно найдется и историческое зерно, и отправная точка для серьезно исследования. Если Господь сподобит, разумеется. Подтверждено опытом, испытано на себе.

Я, Руслан Леонидович Мармазов, родился (11.12.1968) в Донецке и являюсь дончанином в четвертом поколении. Не скрою, говорить и писать об этом люблю, мне приятно и лестно.

Мои предки появились в этих краях на заре создания сначала поселка, а потом и города с названием Юзовка (изначальное название Донецка) возле завода и рудников «Новороссийское общество каменноугольного, железного, стального и рельсового производства». Годом рождения этого населенного пункта принято считать 1869.

Город по меркам истории совсем молодой. А местные жители любят шутить, что в Донецке коренными бывают только зубы. В смысле, территория эта создана и облагорожена переселенцами и их потомками. Так уж исторически сложилось: веками существовало Дикое Поле, а потом, в XIX веке, волна промышленного бума рассыпала по его просторам угольные шахты, металлургические и машиностроительные заводы. И получился Донбасс, примерно в том виде, в котором мы его знаем. С поправкой на время, разумеется.

Где бурно растет промышленность, там жизненно необходимы рабочие руки. Народ со всех сторон потёк в Донбасс. Но сорваться с насиженных мест и отправиться за тридевять земель, чтобы (о, ужас!) залезть под землю или стать к адски горячей домне, и там трудиться с каторжным напряжением, мог далеко не каждый.

Нищета и полуголодное существование, а еще мечты о финансовом благополучии – это очень действенная мотивация. Однако и в таком случае надо обладать определенным набором качеств, чтобы отправиться в никуда, а там не просто выжить, а укорениться, закрепиться, состояться.

Донбасс – это территория пассионариев и энтузиастов. Вполне казачьи опции характера.

Я всегда, с самого детства знал, что мы – казаки. Это, как бы, само собой подразумевалось, было навеяно разговорами отца, дядей, бабушки. Семейное предание гласило, что в Донбасс пришли два брата-казака – Тихон и Иван Мармазовы. Здесь и женились. Наша линия идет от Ивана, и мой дед Василий Иванович относится к первому поколению казаков Мармазовых, родившихся в Донбассе.

Деда я, увы, в живых не застал. Он погиб в 1958 году, не дожив и до 50-летия. А вот с бабушкой, его женой, я общался довольно много. Наталья Ивановна Мармазова (в девичестве Архипова) дожила до 95 лет. Она не была казачкой. Происходила из крестьян Тамбовской губернии, которые тоже прибыли в Донбасс в поисках лучшей доли. Но она была женой казака. Именно от бабушки я почерпнул важные фамильные знания. Главное же, получил стартовую точку для ведения более детального поиска.

Бабушка говорила, что Тихон и Иван Мармазовы были хорошим охотниками. Причем, в Донбасс они привезли даже своих собак. Не очень представляю, как им это удалось, но сам по себе образ хорош. Срываются с места и отправляются в неизвестность два казака, и берут с собой только самое необходимое, в том числе, охотничьих псов. Неплохо, верно?

По рассказам бабушки, навыки казаков оказались кстати и в Юзовке тоже. Вплоть до того, что они «охотились вместе с Юзом». Это так бабушка говорила. С самим основателем нынешнего Донецка Джоном Юзом, они вряд ли ходили на охоту, я так думаю. Он умер в 1889 году, когда Мармазовы до Юзовки, скорее всего, только-только добрались. А вот с кем-то из сыновей отца-эксплуататора нашего города – запросто.

Услышав эту семейную легенду впервые, не стану скрывать, отнесся я к ней с некоторым скепсисом. Слишком кинематографическая какая-то получалась история. Да и потом, откуда взялась информация, что предки наши из казаков? А если из казаков, то из каких? Об охотниках, снова-таки, где посмотреть информацию?

Тут-то моя чудесная бабушка Наташа и извлекла на свет Божий бесценный документ. Это была справка «Для школы и больничной кассы», выданная моему деду Василию 17 августа 1918 года причтом Александринской церкви рудников «Ветка». Деду тогда было 9 лет, о нем в документе было совсем немного – имя и дата рождения. Зато о его отце, стало быть, моем прадеде, диакон написал, что тот из Черниговской губернии Мглинского уезда Старосельской волости деревни Борщово.

Это большая удача определить историческую родину с точностью до деревни.

Кроме географических данных в справке говорилось, что величали моего прадеда Иоанн Андреев Мармаз, а звание он носил – казак.

Необходимое пояснение: в конце XIX – начале ХХ века моих предков в каких-то случаях называли «Мармазами», в каких-то – «Мармазовыми». Иногда в различных документах один человек мог обозначаться и так, и иначе. Это было в порядке вещей. Начиная с поколения моего деда все были только Мармазовы.

Сегодня территория, на которой находилось наше казацкое поселение Борщово (в 1964 году оно влилось в соседнее село Староселье) — это Брянская область Российской Федерации. И Мармазовы – фамилия брянская. Сейчас на территории области существуют деревни Старая Мармазовка и Новая Мармазовка. А в области проживает немало Мармазовых. Достаточно дать запрос в интернет-поисковик, чтобы попасть под обвал ссылок. Кто-то из брянских Мармазовых в спорте силен, кто-то хлеб растит, другой преступников ловит, или стихи пишет…

По мнению историков, название «Староселье» говорит о том, что это поселение возникло на месте уже существовавшего ранее. В случае с нашим Старосельем нет сомнений, что люди здесь жили еще до монгольского нашествия. Точной даты основания нет, у деревни Борщово – тем более.

Несколько лет тому назад я побывал на родине моих предков. Захотелось взглянуть на эти края, походить по дорожкам, с которых в XIX веке Мармазовы совершили крутой поворот в сторону Донбасса. Деревни Борщово на карте нет как таковой уже 60 лет, но местные жители легко показывают, какую часть современного Староселья она когда-то занимала.

До 1781 Старосельский курень вместе с Борщово входил в состав Бакланской сотни Стародубского полка. Кроме того, деревня упоминалась в Почепской сотне. Потом эта территория переходила из уезда в уезд, в Российской империи любили перекраивать карты.

Как-то мне попал в руки перечень казаков, которых в 1732 году по какой-то надобности, в данном случае, не важно какой именно, поставили в строй Почепской сотни. Из 16 бойцов небольшой деревни Борщово три человека почти наверняка были моими родственниками: Федор Емелианов Мармаз, Фома Тимофеев Мармаз, Стефан Онисимов Мармазов.

Даже такая, казалось бы, несколько абстрактна находка меня обрадовала. А когда я показал список казаков образца 1732 года своей дочке Анастасии, она была немало впечатлена. И уже совсем иначе реагировала на мои рассказы о казачьих корнях нашего рода.

Но вернемся в Донбасс конца XIX века, куда прибыли два казака Тихон и Иван Мармазовы. Здесь они трудились, но и охотились тоже – факт. И, видимо, были реально неплохими мастерами своего дела. А Тихон Андреевич и вовсе смог заработать в Юзовке серьезный авторитет на поприще охотника.

В сентябре 1904 года было зарегистрировано «Юзовское общество охоты». В его правление входил Тихон Андреевич Мармазов. В этом кружке по интересам состояла была сплошь солидная публика, включая Монтегю Бальфура – представителя одной из самых влиятельных в Донбассе того времени британских фамилий. Он возглавлял «Юзовское общество охоты». Да, не Юз, а Бальфур. Но ведь оказалось, что моя бабушка Наташа не так уж далеко была от истины.

Данные о «Юзовском обществе охоты» и список членов его правления мне удалось найти в Центральном государственном историческом архиве УССР. Колоссальная исследовательская удача, как вы понимаете.

Небогатый казак Тихон Мармазов в такую привилегированную компанию, разумеется, мог попасть только благодаря своим исключительным специальным навыкам. В охотничьем обществе, где собирались состоятельные господа с высоким самомнением, должен был состоять хотя бы один человек, который на самом деле умел ходить на зверя.

Тихон Андреевич, по всей вероятности, был в Юзовке человеком заметным. Охотничьи навыки казака ввели его в местное изысканное (для заводского поселка, разумеется) общество. Это при том, что звания он был небольшого — «запасной ефрейтор».

Последнюю информацию удалось найти в метрических записях юзовского Свято-Преображенского собора, где в августе 1900 года Тихон Андреевич выступил отцом-восприемником дочки одного своего земляка, казака Терентия Таратонова.

Там же он оставил подпись – единственный сохранившийся автограф основоположников казачьей фамилии Мармазовых в Донбассе. Следует отметить, что почерк у Тихона Андреевича был уверенный, твердый, даже с некоторыми интересными графическими решениями. Явно писал грамотный, опытный в этом деле человек.

Дети его тоже были вхожи в юзовское креативное общество. Во всяком случае, дочка Тихона Андреевича, двоюродная сестра моего деда Василия, Елизавета (родилась 13 января 1897 года) состояла при культурно-просветительской комиссии профсоюза конторских служащих завода и рудников «Новороссийского общества», во главе которой был известный в Донбассе подвижник и просветитель, потомственный дворянин, пионер местного гиревого спорта и участник Горловского вооруженного восстания 1905 года Валериан Дмитриевич Данчич.

Мой прадед Иван Андреевич Мармазов жил скромнее. А может быть мне просто не повезло пока найти исторические документы, подтверждающих его бурную социальную активность на новом месте. Известно, что трудился он в одной из шахт «Ветки» (это название рудника и одноименного поселка по пути от станции Юзово к поселку Юзовка). Лихое, надо заметить, место.

Ветка позапрошлого и прошлого веков в Юзовке имела репутацию Хитровки или Сухаревки в Москве. Здесь еще надо было как-то исхитриться выжить. Впрочем, казака такими сложностями не испугать. Свою смерть Иван Андреевич нашел на производстве.

Погибнуть под землей от взрыва метана – не самая типичная смерь для казака. А для шахтёра – обычное дело. Вместе с Иваном Андреевичем Мармазовым ушли в мир иной еще несколько горняков. Тела искать никто и не пытался. К тому же, скорее всего, особенно нечего было поднимать на-гора.

Маркшейдеры вывели на поверхности точку, расположенную над местом взрыва в горной выработке. Сюда родные и близкие могли прийти помолиться, помянуть погибших шахтёров.

После себя Иван Мармазов оставил добрую память и восьмерых детей – поровну мальчиков и девочек. Среди которых был и мой дед Василий Иванович, которому смерть отца не оставила особых вариантов – пришлось отправляться трудиться, разумеется, в шахту, в юном возрасте. В трудовой книжке указано, что его стаж в 1945 году составлял 21 год. Значит, добывать уголь он начал в 15 лет, не позднее. Может быть и раньше, просто с 1924 года дед состоял в профсоюзе угольщиков, стало быть, трудился официально.

А потом он отправился учиться в Саратовский плановый институт Госплана РСФР, откуда вышел квалифицированным инженером, специалистом по планированию промышленности. Родина отправляла его руководить предприятиями в разных местах, всегда непростых, и дед никогда не подводил. В Великую Отечественную он оборонял Кавказ. Затем добывал уголь в Караганде. А когда от фашистов освободили Донбасс, казак Мармазов возрождал здешние шахты. Уголь стране был нужен позарез.

Все четыре его сына родились в разных городах СССР. Борис (27 сентября 1935 года) – в Сталино (нынешний Донецк), Евгений (14 июня 1938 года) – в Саратове, Леонид (12 сентября 1940 года) – в Махачкале, Николай (20 сентября 1944 года) – в Караганде. В конце концов семья вернулась в Донбасс, где была нужнее всего.

Мой отец Леонид Васильевич вспоминал, что в послевоенные годы дед, руководитель шахты, ходил на работу с двумя пистолетами: табельное оружие и наградной револьвер. Контингент для нужд угольной промышленности завезли с Западной Украины, хватало недобитой бандеровской сволочи. Случались покушения на деда, приходилось отстреливаться. Но на каждой из шахт, где приходилось работать, порядок он наводил железный.

Старший брат деда – Евгений Иванович – с оружием не расставался всю свою жизнь. Он был прокурором на Кубани. А эта профессия, да еще и в таком непростом регионе, предполагала элемент постоянной опасности. Тем более, в 20-50-е годы минувшего века. Кавалер многих государственных наград. Свои земные дни завершил на казачье земле, на Кубани, похоронен в станице Каневская.

Еще два дедовых брата Иван (1900 г.р.) и Николай (1912 г.р.) не вернулись с Великой Отечественной войны. Оба значатся пропавшими без вести.

Иван Иванович – рядовой. Призван Вологодским ГВК. Пропал без вести в октябре 1941 года.

Николай Иванович до войны был счальщиком канатов 5 класса на руднике «Ветка». Был призван на службу 25 июля 1941 года Куйбышевским РВК г. Сталино. Младший сержант, командир отделения разведки 97 гвардейской стрелковой дивизии. Ранен 23 февраля 1943 года. Выписался из госпиталя. Считается пропавшим без вести с 8 июля 1943 года.

Мы доподлинно знаем, что два казака – Тихон (родился 15 июня 1853 года) и Иван (15 января 1856 года) Мармазовы перебрались из Черниговской губернии (ныне – Брянская область) в Екатеринославскую губернию, поселок Юзовка (ныне – ДНР, Донецк). Произошло это в конце 80-х годов XIX столетия.

По церковным книгам, а это бесценный источник информации при поиске родовых корней, удалось установить, что дочка Ивана Мария, сестра моего деда, появилась на свет в Юзовке 24 марта 1898 года. И была крещена на следующий день в Свято-Преображенском соборе.

Несколько раньше, 13 января 1897 года родилась и 19 января того же года была крещена Елизавета, дочь Тихона Мармазова. Свято-Преображенский собор.

Это две самые старые записи, касающиеся первого донбасского поколения казаков Мармазовых, найденных на момент написания материала в метриках церквей Юзовки. Но! Старший из сыновей Ивана – Евгений — 1890 года рождения. Отсюда следуют 1880-е годы в качестве времени начала юзовского периода нашего казачьего семейства. Если Господь сподобит, когда-то откроются и более точные данные.

В поисках данных по юзовским церковным книгам мне неоценимую помощь оказал старинный мой друг и соратник Александр Пименов. Без его участия это исследование осталось бы без множества ценных сведений.

Тихон Андреевич Мармазов скончался от «паралича сердца» (так указано в церковной книге) 25 ноября 1913 года, было ему 60 лет. Похоронен на «общем кладбище». Тот случай, когда мы можем точно указать даты жизни: 15 июня 1853 – 25 ноября 1913года.

О происхождении жены Тихона Марфы Денисовны Мармазовой известно следующее. Родилась она в 1867 году в нашей родной деревне Борщово. Происходила из крестьянского сословия. Если считать, что в брак Тихон и Марфа вступили уже в Юзовке (а этот тезис пока не опровергнут), будущая жена казака прибыла в Донбасс в потоке переселенцев из брянских лесов в степь донецкую.

Вместе они шли или порознь – этого мы уже не узнаем. Но перебравшихся из Мглинского уезда – из Борщово и других сел – в шахтные поселки Юзовки было немало. Об этом свидетельствуют все те же церковные метрики. Среди родителей-восприемников при крещении детей, поручителей на венчании земляков хватало.

Марфа Денисовна Мармазова преставилась 21 февраля 1915 года, а 23 февраля была погребена. Исполнилось ей 48 лет. Причиной смерти указали порок сердца. Это все информация из метрики.

Что до Анастасии Ивановны, жены Ивана Андреевича, о ней у меня сведений нет. Все потому, что в былые времена в церковные книги зачастую подробно вписывали данные мужчины, но по поводу его супруги писали – «и его законная жена». Не более того.

У Ивана было восемь детей. Сколько у Тихона, сказать не могу, но, по всей вероятности, он тоже был плодовит. Их многочисленные потомки дали Донбассу уже свое потомство – несколько поколений.

Среди Мармазовых был директор Сталинского металлургического завода, давшего в свое время жизнь городу Донецку, политики разных уровней, многочисленные руководители и организаторы, горные инженеры, преподаватели, да и просто работяги. В их венах текла казачья кровь.

Не всегда удается установить степень родства между донецкими Мармазовыми прежних лет. Скажем, один входил в число немногочисленных русских, выступавших за первую местную футбольную команду – «Юзовское спортивное общество». Создана она была британскими подданными, работавшими в Донбассе, они же составляли и большую часть игроков. В протоколах указаны только фамилия, имени нет – вот и гадай.

А среди экспонатов Донецкого краеведческого музея есть фотография юзовского рабочего Мармазова, ставшего в годы Первой мировой войны полным георгиевским кавалером. Где его место на родовом дереве – понятия не имею. Пока, во всяком случае. Но родственник – это точно.

Моя небольшая, отнюдь не боярская с «Бархатными книгами» и вычурными генеалогическими красивостями, родовая веточка в самом упрощенном виде выглядела так: Андрей – Иван – Василий – Леонид – Руслан (в крещении – Ростислав).

Предпоследняя позиция – это мой отец Леонид Васильевич. Свою жизнь он посвятил развитию физической культуры в Донбассе: возглавлял спортивные общества, федерации, был одним из руководителей Донецкого областного спорткомитета. Сила и ловкость всегда ценились у казаков. А для отца организация спортивного движения в регионе стала профессией и стилем жизни. Он – заслуженный работник физической культуры и спорта.

А последним в этом списке иду я. Замыкаю фамилию. Мне Господь дал только дочек и внучек, что прекрасно. Казачки нам нужны не меньше казаков. Только фамилию по женской линии не передашь. Последний мужчина в роду, о чем по старинной казачьей традиции сообщает серьга в моем ухе.

Этим бы рассказ можно было и завершить. Скажем, год назад так бы и случилось. Но казачья родословная, даже прекращая ветвиться в сторону будущего, всегда имеет шансы увеличиться вглубь веков. Было бы желание и Божья помощь.

Мне в этом смысле повезло невероятно. Прорыв в 2023 году случился знатный. Давняя моя мечта добраться до архивов Брянской области сбылась. Помог в этом сенатор Российской Федерации от Брянской области Вадим Деньгин. Спасибо ему огромное.

Итогом направленного поиска стала 9-страничная архивная справка. Сам бы я все эти данные никогда не добыл бы из недр Государственного архива Брянской области. Здесь земной поклон за помощь его работникам Екатерине Чеплянской, Марине Горбачевой, директору Надежде Антошиной.

Теперь совершенно официально, опираясь на заключение специалистов, я могу говорить, что «род Мармазовых ведет свое происхождение из деревни Борщово Мглинского уезда Черниговской губернии». Деревня была основана, предположительно, в начале XVIII века на территории Бакланской сотни Стародубского полка.

Вот еще выдержка из архивной справки: «К казакам д. Борщово принадлежали и члены рода Мармазов (Мармазовых). Они исповедовали православную веру и были прихожанами церкви Святого Великомученика Георгия Победоносца села Староселье. Первоначально их фамилия была прозвищем и варьировалась как: Мормаз, Мармаз, Мормазов, пока со временем не закрепилась форма Мармазов».

Можете представить мой исследовательский восторг, когда среди без малого полутора сотен новых для меня имен древних Мармазовых обнаружились и мои предки по прямой линии.

Если раньше самым старшим для меня был Андрей Мармазов, а узнал я о нем только по отчеству прадеда, то теперь добавилось еще два поколения!

Во-первых, отчество у Андрея было Ильич. Во-вторых, родился он 17 октября 1826 года. В-третьих, был вторым из восьми детей своих родителей.

2 февраля 1849 года «казак д. Борщово Андрей Ильин сын Мармазов обвенчался с казачкой д. Сибеки Акилиной Гавриловой дочерью Сенковой». Были они ровесниками, в брак вступали впервые. Венчал пару приходской священник Андрей (Матусевич).

От этого брака родилось четверо детей, среди которых — Тихон и Иван Мармазовы, о которых выше уже немало говорилось. Были они стопроцентными казаками, и по отцу, и по матери.

У них был еще старший брат Кузьма (1 июля 1850 года) и младшая сестра Зиновия (3 ноября 1858 года). О них ничего, кроме дат рождения, сообщить не могу.

Крестные у детей Андрея Ильича и Акилины Гавриловны были сплошь из казаков деревни Борщово. Родителями-восприемниками Кузьмы и Тихона стали «Кузьма Алексеев сын Мормазов и Стефана Ноздри жена Глафира», а Ивана и Зиновии – «Кузьма Алексеев сын Яковленок и Никиты Павлова Полторацкого жена Анна Тимофеева дочь».

К слову, крестным самого Андрея Ильича Мармазова в свое время выступил казак деревни Борщово Прокофий Максимов Мормаз. Как видим, фамилия в тех местах была распространенная.

Чем дальше вглубь веков, тем сложнее добывать информацию. Она крайне скудна, но зато невероятно ценна.

О родителях моего прапрадеда Андрея Мармазов удалось узнать, что это были «казак деревни Борщово Илья Федосов сын Мормаз и его жена Ксения Юдина дочь Самусева, оба православного вероисповедания»

О нашем же пращуре архивные работники смогли сказать, что звали его Феодосий Мормаз и родился он во второй половине XVIII века. Дальше заглянуть в историю рода пока не представилось возможным.

Еще найденные в брянском архиве сведения позволяют в некоторых случая судить о степенях родства или, скажем, кумовства среди Мармазовыми деревни Борщово. Или узнать, что брат моего прапрапрадеда Ильи — Ермолай Федосов Мармаз — входил в один полков легкой кавалерии, когда в 1831 года пришлось под командованием генерал-фельдмаршала, графа Иван Фёдорович Паскевича-Эриванского усмирять мятежную Польшу. Детали, разумеется, но чрезвычайно интересные и для меня важные.

Но главное, казачья родовая ветвь в моем случае теперь выглядит так: Феодосий — Илья — Андрей – Иван – Василий – Леонид – Руслан (Ростислав). Семь поколений казаков, православных людей – осознание этого греет душу, да и заставляет как-то соответствовать предкам.

Конечно, у кого-то может возникнуть вопрос, а зачем нужны все эти знания? Какая разница, как звали предка по отцовской линии в XVIII веке?

Для меня это важно. Знать свои корни, чтить предков – нормальное состояние для казака. К тому же, у православных христиан есть утреннее молитвенное правило, где мы, помимо прочего, молимся об упокоении душ усопших «родителей, сродников, благодетелей». Мой список теперь стал значительно обширней. А кто же за них помолится, за моих-то предков, если не я?

Руслан Мармазов

Компактный вариант этой истории опубликован порталом «Российское казачество» 10 апреля 2024 года