Как-то в позапрошлой жизни получал я второе образование. В украинском аналоге ВПШ. Славное было времечко: неожиданно, когда казалось, что студенческая молодость уже тю-тю, судьба дала второй шанс. А у тебя как раз уже есть богатый опыт, как методически правильно и с экономией духовно-физических сил им воспользоваться, чтобы весело и познавательно провести очередной отрезок жизни.
До первого Майдана было еще три года, Кучма тщательно отращивал новые волосы на свою лысину, павлин-Ющенко ходил в молодых и перспективных политиках с еще не обезображенным диоксиновым суши лицом, Тимошенко впервые знакомилась с антуражем СИЗО, а нынешний президент Украины бегал на побегушках у «украинофоба» Медведчука. Короче, патриархальная идиллия, в которой ничто не предвещало…
В общаге обитали представители пяти восточных и центральных областей тогдашней Украины. Жили дружно и постоянно. Эдакий интернациональный промискуитет государевой службы в хорошем смысле этого слова. В этой ситуации все были не то что одинаковы, но едины. Кроме одного. Донецкие все равно выделялись. Не то чтобы мы были умнее, лучше, красивее, выше или толще. Мы были «иные», выражаясь терминологией «Ночного дозора».
В те времена, когда русскоязычные коллеги из тогдашнего Днепропетровска и Запорожья уже плотно идентифицировали себя с Украиной (а куда деваться?), мы с горячностью убеждали, что вся ваша Незалежная – фигня полная, а вот Донбасс!.. Дальше, как правило, следовало кредо настоящего донецкого, которое произносилось на разные лады и разными голосами, но одинаково убедительно для нас и пугательно для других. В такие моменты фраза «терриконы-прокофьев-уголь-кокс-металл-шахтер-идите на х… со своей Украиной» ощущалась визави как одно огромное и ужасно страшное слово абсолютно непонятного им региона. «Опять начинается великодонбасский шовинизм!» – однажды не выдержал нашего напора знакомый парень из Черкасской области. Я тогда про себя отметил точность его формулировки. Действительно, велико-донбасский! Как много в этом звуке…
Сейчас в определенных узких кругах принято широко размышлять над «вторичностью» донецкого восстания. Одни говорят: если бы не Майдан, не было бы и «Русской весны». Другие на место Майдана ставят Стрелкова. Ну а самые чистопсовые «небратья» и здесь видят проделки рыцарей плаща и кинжала из ФСБ и Того-Кого-Нельзя-Назвать-По-Имени. Путина, стало быть.
Моя же история (как и многие истории других людей) не просто свидетельствует, а даже кричит о том, что все эти концепции – ущербны. Майдан – это просто катализатор, который активизировал движение тектонических плит. Но и до него они неслабо двигались. Стоит вспомнить, что 11 мая 2014 года у нас прошел аж третий референдум за двадцать лет. Первый был проведен еще в 1994-м, и 80% его участников высказались в поддержку запретного федерализма. В декабре 2004 года (сам был свидетелем) Донецким областным советом был объявлен референдум об автономии края. И если бы не обдристались тогдашние руководители области, то, смею вас уверить, результаты были бы еще теми!
Интересная, согласитесь, закономерность. 1994-й, 2004-й, 2014-й. Каждые десять лет происходило политическое землетрясение из-за того, что Донбасс в любой форме хотел быть подальше от Незалежной. Главная причина донецкого восстания – абсолютная нежизнеспособность соединения полиэтничного, русскоязычного, советско-ментального промышленного осколка империи с хуторянско-шароварной краиной с прогрессирующим национализмом головного мозга. Все равно, что в одну упряжку поставить ломовую лошадь и хряка с заплывшими глазами. Поставить-то можно, вот только толку из этого не будет никакого.
Пока болезнь протекала в латентной форме, наш край еще мирился с этим. Да, нас «женили» без нас, определив в эту страну на ПМЖ. Четверть века мы предпринимали постоянные попытки как-то приспособиться к ситуации, вперемежку с усилиями как-то ее изменить в свою пользу. Двадцать пять лет компромиссов, отступлений и бесконечных наступаний на горло своей песни, даже желания понять и принять чужие правила игры. А на выходе – не просто ноль, а еще хуже. Постоянное стремление определить нас в категорию «унтерменшей» со всеми вытекающими последствиями: от перевоспитания на «правильной» идеологической основе до оскорбительного «Чемодан-вокзал-Россия!». И когда случился майданный переворот, стало ясно, что уже и отступать некуда. Доотступались…
Пересказывать события последних трех лет – бессмысленно. Тот, кто в них погружен, и сам прекрасно все это знает. А кто наблюдает со стороны, поплевывая семечки, тому это даже неинтересно. Расскажу только об одном личном впечатлении. 1 марта 2014 года я стал свидетелем невиданного доселе зрелища. В нашем маленьком приморском городке к памятнику Ильичу со всех сторон стекался народ. Хмурый (радоваться особо было нечему), но какой-то просветленный. Как будто перед боем надевший чистую рубаху. А когда люди заполонили площадь и откуда-то появился небольшой триколорный флажок, произошел духовный взрыв огромной силы. То же самое в этот день случилось в Донецке, Луганске, Мариуполе и других наших городах.
Это было так удивительно, что свидомиты до сих пор уверены: без руки Кремля дело не обошлось. Они по своему тотальному недомыслию просто не понимают одну простую вещь. Мы так долго мирились с окружавшей нас украинской действительностью, что души заилились чужим, навязанным нам извне мировосприятием. До такой степени, что на первый взгляд казалось – всё! И на этот раз всё стерпим, пониже нагнув шею. Но тут случилось нечто эпическое, как с тем парнем из муромских лесов, который сиднем сидел на печи тридцать лет и три года. В течение буквально нескольких дней ураган политических потрясений снес к чертовой матери всю эту пустую породу, а под ней внезапно засверкал донецкий антрацит. Через неделю после начала шабаша бандеровских вурдалаков, в первую весеннюю субботу (потому что по будним дням надо работать!), на свет божий появился Русский Донбасс.
Сергей Шведко
