В жизни всегда есть место поступку. На линии огня это часто подвиг, явление яркое, жуткое, гордое, самоубийственное. В тылу, среди размеренной мирной суеты и проблем, которые, ей-богу, мало чего стоят, поступок не так рельефен. Но ведь не каждому дано быть воином и отчаянным смельчаком. А оказаться достойным человеком шанс есть у всякого. Другое дело, что один им воспользовался, а второй воздержался.
Это одна из сотни противоречивых и не всегда стройных мыслей, что пронеслись в моей уже достаточно, до блеска, тертой жизнью голове, когда я бродил по подвалу с низким потолком, в который удивительно гармонично, как для питерской улицы, вписался Музей Новороссии. Лоска Эрмитажа в нем не сыщешь, многообразия Британского музея и утонченности Лувра тоже, я был, я знаю и могу сравнить. Зато здесь все подлинное, не синтетическое, нервное чувство, каждый экспонат дышит героизмом, болью, сапожной пылью, венозной кровью, ангельской чистотой, смертью, бессмертием, богоизбранностью и жертвенностью Донбасса. Со стен смотрят воины, большей частью, погибшие. Не смогли они сопротивляться своей совести, отсиживаться на печке, когда беда эсэсовским сапогом снова ступила на нашу землю.
Вот на снимке лихой парнишка, совсем ещё ребёнок, воевал два дня. Погиб. Прожил 18 лет. Это совсем немало! Оплавленные часы погибшего танкиста — жуткий символ войны. Их хозяин обратился в прах битвы, а бездушный механизм имеет наглость отсчитывать часы, и дни, и месяцы после его смерти. А тут на снимке сын высокого чина спецслужбы, сбежал из дома на войну, шалопай, как делали мальчишки Великой Отечественной. И погиб. Оплавленный, неузнаваемый бинокль. Моторола в дерзкой папахе. Папаха та самая. Уже как память о Мотороле, полковнике Арсене Павлове. Голландская почтовая марка с Мозговым. Там он, у голландцев, типа Че Гевары. Экипировка и простреленный щит бойца «Беркута», — зарубка на память о майдане. Угрюмый, как страшный сон врага, косматый Бабай, отчего-то на игральной карте дама пик… Ну да, «Пиковая дама», очень питерская тема… Знамёна, шевроны, подлинные документы, оригиналы приказов, судьбы, судьбы, судьбы… Судьбы, обожженные войной в считаных километрах от мест, где наивысшей из проблем кто-то почитает нехватку настоящего (!) пармезана. Чтоб вы им подавились, недоделанные, вместе с хамоном и фуа грой в придачу.
«Стараемся максимально полно представить все стороны войны в Донбассе, — рассказывает создатель и идейный вдохновитель Музея Новороссии Герман Владимиров, — Мне говорят, мол, вот такое-то подразделение представлено, а они националисты и язычники. Да, но они воевали и успешно били врага. У нас, кстати, и обратная сторона противостояния представлена в «Уголке позора».
Занятный, кстати, уголок, угу. Каски натовского образца из Канады, Германии, Италии. Не знал, что они у супостатов имеют индивидуальный номер. Вязанка копеечных пластиковых католических чёток. Уния, с позволения сказать, своё дело делает. Завозят, стало быть, и такое «воинам света». Автоматные рожки с символами СС, самодеятельно фломастером выведенными, старался кто-то, рисовал в шаге от ада. Пакет первой медицинской помощи, из самого Нью-Йорка завезен. Флаги «правосеков» (членов запрещенной в России организации «Правый сектор»*, — прим. ФАН), вымпела фашистского «Азова». Листовки, фуражки, стыд и позор. Гвоздь трофейной программы — автомобильный номер «Бандеривець» — изготовлен на обратной стороне номера немецкого образца. Ничего не меняется с прошлого века, как посмотреть, формы, может быть, но не корень.
Пока смотрим экспозицию, подтягиваются ветераны добровольческого движения. Музей, он ведь ещё и клуб по интересам, и центр сбора гуманитарной помощи для Донбасса. В годовщину одесских событий, 2 мая, его, между прочим, сжечь пытались. Смогли вовремя потушить. Избежали жертв. Думается, Петербург, до линии фронта далеко… Ан нет, она у каждого перед ногами, смотрите внимательней.
Идея создать Музей Новороссии пришла Герману Владимирову как стресс и откровение. Брат позвонил. Из окружения. Коренной петербуржец поехал помогать Донбассу. Не за барыши, но за идею. Телефонный разговор был кратким, мол, похоже, все, давай, пока… Слава Господу, брат выжил и вырвался из кольца. А Герман прежним уже не сможет быть. Теперь Донбасс — Новая Россия (ДНР) для него не абстрактный кусочек карты, а точка неукротимой русской силы.
Донбасс — Новая Россия, чтобы понятно было, не я придумал. Не часто такое у меня случается, чтобы жену — Татьяну Ивановну — цитировать. Вполне вероятно, что зря. Она ведь не просто мой соратник, друг и супруга, но светлый умный человек, доктор наук, профессор, академик и прочая… Короче, тут, на фоне житейских испытаний и впечатлений от важнейшего музея в нашей донбасской истории, не только публичное объяснение в любви, но и констатация: хорошая идея с аббревиатурой ДНР. Ещё и не известно, что в нашем случае важнее. В смысле, обсуждение или констатация.
Замечу, идея-то у нее далеко не единственная. В начале статьи, помните, казалось бы, несколько пафосно я толковал о богоизбранности и жертвенности Донбасса! Вот, опять таки, профессор Мармазова нашла нормальную такую православную трактовку. Извольте: «Думаю о том, какую жертву несет Донбасс сегодня за весь православный русский мир. И дело не в том, что мы в Донбассе чем-то лучше или хуже. Наша жертвенность предопределена историей — край шахт, шахтеров, вторгшихся вовнутрь земли и нарушивших ее покой. Мы оказались ближе к Богу, чем остальная Малороссия. Своими помыслами и желаниями ближе. Мы на генетическом клеточном уровне дышим Россией, мы искренни и смелы, иногда даже чересчур, что пугает беснующихся. Греки-эллины из Приазовья сохранили греческий язык времен Древней Эллады (в современной Греции — новогреческий язык очень отличается от старогреческого).
Вот так и мы на юго-западе империи зародились особым способом и смогли и в советской Украине, и в «независимой» сохранить свою мировоззренческую русскую самобытность.
Именно Донбасс — новая обновленная часть православной России, пусть пока только ментально, мировоззренчески, но я верю, обязательно будет географически и политически!»
Герман Владимиров говорит, что музей уже никак не вмещается в скромное своё помещение. Скоро переезд — власти выделили большое и удобное. Вот аплодирую, молодцы, что поняли важность момента. Будет Историко-культурный центр «Новая Русь». Тоже хорошо. Из запасников экспонаты можно будет достать. К тому же, сдаётся, наша Малая Отечественная ещё не завтра закончится. Будет материал для историков… Но мне уже станет не доставать этого неказистого, чуть корявого, но такого настоящего подвала, где копится память о войне в Донбассе. Знаете, там плитка на полу. Человек, который ее укладывал, уже погиб. У нас в Донбассе…
MARMAZOV.RU
Материал опубликован Федеральным Агентством Новостей 6 декабря 2016 года
